На фото: Мастера спорта международного класса Геннадий Копейка (Харьков) и Алексей Макаров (Киев) на вершине горы Монблан во Французских Альпах во время рекламной фотосессии для одного из проектов Сергея Мельникофф. Франция, 2019 год.

✦ Сергей Мельникофф, 2021 | ВОСХОДИТЕЛЬ

Истории из жизни знаменитостей.

С превеликим удовольствием публикуем рассказ Геннадия Копейки о его восхождении на великую и страшную К2. Местные жители в Пакистане называют эту гигантскую пирамиду из снега, льда и скал — Чогори. Вторая по высоте горная вершина мира вознеслась на 8611 метров в одном из наиболее труднодоступных мест на Земле — верховьях ледника Болторо в Пакистане.

Но сначала о самом украинском восходителе.

На фото: Геннадий Копейка на вершине горы Арарат с баннером Международного благотворительного фонда «Душа Украины». Турция, 2019 год.

Без кислорода!

Я провел в горах заметную часть жизни. Не считал и не считаю себя альпинистом, хотя был на Эвересте и работал на всех восьмитысячниках планеты. Ключевое здесь слово — работал. Я зарабатываю на жизнь, лазая по горам с тяжелыми панорамными камерами и пластиковым чемоданом, выложенным свинцовыми пластинами для защиты фотопленки от радиации на больших высотах. Мой стаж в горах вплотную подошел к полувековому юбилею, и я точно могу оценить, что такое находиться выше 8000 метров без кислорода. Да что там — восемь тысяч! Я на семь уже баллон цепляю. Очень, знаете ли помогает при панорамировании с задержкой дыхания. А Гена Копейка всю жизнь штурмует восьмитысячники без всякого вспомогательного снаряжения! Гигант, что тут скажешь.

И если восхождением на Эверест меня не удивить — там никаких особых альпинистских навыков не требуется ни при восхождении со стороны Тибета, ни с непальской части горы, была бы хорошая погода и милостива Судьба — «улететь» можно и на самой простой тропе далеко от Гималаев, — то залезть (именно так) на К2 — это поиграться в русскую рулетку, щелкнув курком шесть раз в шести попытках. Ну а без кислорода! Нее... У меня два шерпа несут палатку, газ (много), еду (качественную и тоже много), напитки (разные), пуховый спальник, толстый и мягкий каремат. Два других носильщика тащат на себе тяжелый штатив, пару камер в гермокейсах и штук пять-шесть баллонов с кислородом. Спортсмены, жившие рядом со мной в базовых лагерях Эвереста, Аннапурны, Чогори и прочих горных исполинов, не дадут соврать — кислорода для себя я привожу столько, что хватит на небольшую экспедицию. Когда в 1998 году в лагерь узбекской команды, о восхождении которой на Эверест я снимал фильм, на мое имя доставили и открыли солидный ящик с логотипом «Uzbekistan Airways», — последовала немая сцена. Баллоны с кислородом занимали весь кубометр пространства. У национальной сборной Узбекистана на 18 человек запаса живительного газа было ровно в два раза меньше.

А Геннадий ходит без оного! Потому, что он — истинный покоритель гор с большой буквы. Можно же и в скафандре подняться на тот же Эверест. С комфортом и относительно безопасно. И дело вовсе не в деньгах. Копейка — серьезный предприниматель, имеющий собственный солидный бизнес. Да что там говорить — Геннадий и меня спонсировал. Я вполне допускаю, что в советское время, а также сразу после развала «великого и могучего», Геннадий не мог себе позволить кислород, баллон которого с редуктором стоил 2 тысячи баксов, и еще нужно было платить высотному шерпу, который нес запас этих самых баллонов. А потом Копейка привык, и кислород стал ему не нужен.

Когда-нибудь на Луну будут возить школьников на экскурсию. А взойти без кислорода на К2 — так и останется уделом одиночек сильных духом, готовых сознательно рискнуть своей жизнью!

На фото: Геннадий Копейка (слева) в связке со своим другом. Так были экипированы советские альпинисты во времена нашей молодости.

Годы, кооторые мы посвятили горам, как-то очень быстро проскочили по шкале человеческого времени. Но и горы изменились. Вернее, это мы их изменили — Homo Sapiens. В 2010 году с разницей в 20 лет я пришел на ледник под Аннапурну. Вернее, на то место, где был гигантский, многокилометровый ледник, по которому без кошек и ледоруба передвигаться не рекомендовалось. Молодые непальцы, обслуживающие лоджии на высоте 5000 метров, на мой вопрос куда делся ледник, недоуменно спрашивали о каком леднике я говорю? Вокруг росла трава по колено, в которой прятались несметные полчища пиявок.

На одном дыхании...

Геннадий ненамного младше меня — великий альпинист родился еще до полета человека в космос. И с тех пор каждое утро совершает пробежку километров пять-десять. Когда в январе 2020 года мы с ним были сугубо в официальной командировке в Таджикистане по приглашению руководства этой страны и жили в соответствующих апартаментах напротив Парламента, Геннадий в 6 утра вскакивал как пружина, и пока я досматривал сон про теплое тропическое побережье, мой неугомонный друг наматывал круги по свежевыпавшему снегу вокруг самого большого флага в Средней Азии. Поговаривали, что за этот «флажок» страна заплатила 3 миллиона долларов и я втайне надеялся, что сумма нашего контракта на разработку Всемирного горного фестиваля на Памире никого тут не напугает и даже не впечатлит.

На фото: Горные «старички». Автор принимает в гостях двух легендарных восходителей. Слева направо: Сергей Мельникофф (MFF), Сергей Бершов, супруга Бершова — Татьяна, Геннадий Копейка. Киев, 2017 год.

Геннадий родился в Украине 16 декабря 1960 года. Мастер спорта международного класса по альпинизму совершил 114 восхождений, треть из которых пришлись на высшую категорию трудности. Горами «заболел » в далеком 1978 году, будучи студентом Харьковского авиационного института. Через 8 лет Копейка стал членом сборной команды СССР по альпинизму. «Снежный барс » (значок №358), чемпион Украины и СССР. За спасение людей в экспедиции на Эвересте награжден орденом Трудового Красного Знамени. В настоящее время — генеральный директор компании «АРКО». Член Президиума Федерации альпинизма и скалолазания Украины. С 2013 года Геннадий Копейка — старший тренер сборной команды Украины по альпинизму.

Выдающийся спортсмен штурмовал и стоял на вершинах Эвереста, Манаслу, Лходзе, Ушбы, Эльбруса, Монблана, Аконкагуа, Килиманджаро… Часто совершает восхождение в альпийском стиле без промежуточных лагерей. В 1992 году Геннадий стал 74-м покорителем самой жестокой по количеству погибших альпинистов, неприступной К2. Об этом рассказ самого восходителя.

На фото: Отражение вершины К2 в объективе панорамной фотокамеры Fuji GX617 Professional Сергея Мельникофф, aka MFF.

✦ Геннадий Копейка, 1992 | ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ

В июне-августе 1992 года я участвовал в экспедиции на К2. Это вторая по высоте вершина мира с высотой 8611 метров над уровнем моря. Местное название — Чогори.

На фото: Геннадий Копейка на вершине К2. Пакистан, 1992 год.

Красавица-гора с суровым нравом! Все, что мы знали о ней тогда — это печальную статистику восхождений. Из проведенных за всю историю альпинизма 67 экспедиций, вершины достигли 72 человека, погибли на склонах горы — 30. За последние шесть лет со стороны откуда мы шли на восхождение, никто из альпинистов вершины не достиг.

Меня пригласил участвовать в экспедиции ее руководитель — Владимир Балыбердин, с которым мы в 1991 году ходили на Эверест. Также участниками восхождения были Алексей Никифоров и Лена Кулешова из Петербурга, Ден Мазур, Скотт Фишер, Эд Вистурс и еще 11 американцев, англичанин и француженка Шанталь Модюи, которая примкнула к нашей экспедиции, предчувствуя удачный финал.

На фото: Скотт Фишер и Дэн Мазур в базовом лагере К2. Пакистан, 1992 год.

Мы уже больше месяца работали на маршруте, но выше снежного плато на высоте 7300 пробиться не удавалось. Удовлетворительная погода более трех-четырех дней не держалась. Как только мы выходили в лагерь 3, установленный на высоте 7300 метров, погода портилась, и приходилось возвращаться. Хотя состав групп, выходящих на обработку маршрута постоянно менялся, в основном я работал в связке с Алексеем Никифоровым и был очень этим доволен. У нас никогда не было конфликтов, мы понимали друг друга с полуслова — не нужно было распределять хозяйственные обязанности, потому что каждый старался сделать больше другого и быстрее. Я занимался съемкой видеофильма, и Алексей всегда помогал мне с подъемом дополнительного груза, а порой ему приходилось по несколько раз проходить сложные участки маршрута для моих дублей…

Владимир Балыбердин — очень сильный и своенравный альпинист — внутри себя выносил идею «соло-восхождения», что было бы сенсацией и рекордом, поэтому пропадал по нескольку дней на маршруте, не имея даже радиосвязи с базовым лагерем. Но достичь вершины в одиночку ему не удавалось из-за плохих погодных условий и необычайно сложного маршрута. Преодолевать огромные снежные поля и крутые скальные взлеты в одиночку было сложно и опасно. Чтобы переломить ход событий, Владимир решил создать ударную связку, пригласив в напарники меня. Далее он предполагал двигаться в альпийском стиле — без промежуточных лагерей — до вершины, невзирая на переменчивость погоды.

Очередной раз мы поднялись в лагерь 3. На утро погода, как и в предыдущие выходы, испортилась. Мы были к этому морально готовы, поэтому собрали в рюкзаки минимум вещей и продуктов, необходимых для автономного выживания при длительном продвижении к вершине. Это было сумасшедшее продвижение в никуда! Снегопад, пурга, видимость 10-20 метров, с ног сбивающий ветер…

Проходили 100 метров в час, проваливаясь по пояс, по грудь в сугробах. Заходили в тупик в лабиринте трещин, снова возвращались. Карабкались по отвесным ледовым стенам… Под вечер третьего дня блуждания мы вышли на крутой снежный склон. Не шли, а плыли, потому что полутораметровый пушистый снег приходилось сначала рыть руками, потом подминать коленями, только после этого передвигать ступни. Чувство опасности уже было почти полностью поглощено паническим стремлением выжить! Наступали сумерки, а конца и края этому склону, казалось, никогда не будет. Наконец, чудом удалось выйти на небольшую почти горизонтальную площадку. Установили палатку, забрались в неё и, дико уставшие, сразу уснули.

На фото: Гигантская тень великой Горы на закате солнца. Пакистан, 1992 год.

Утром произошло чудо! Откинув полог палатки, я и увидел то, на что много раз смотрел через иллюминатор самолета. Прямо у нас под ногами простиралось бесконечное белоснежное покрывало облаков. Только в нескольких местах оно было пронизано остроконечными шпилями восьмитысячников Каракорума. Я смог опознать Броут-пик, Гашербрум и Хиден-пик. Погода налаживалась, план Бэла сработал, у нас было 2-3 дня для выхода на вершину. В этот день мы вышли на предвершинное плечо и установили штурмовой лагерь на высоте 7900 метров.

Следующую ночь мы не спали. Ураганный ветер срывал палатку, и нам приходилось ее подпирать спинами. Намеченный ранний выход на штурм вершины отменили. Володя предложил переждать день в палатке, я же настаивал на выходе, несмотря на сильный ветер. Я имел на этот счет горький опыт — в прошлом году при восхождении на Эверест мне не хватило одного дня для завершающего штурма. Тогда мы с напарником задержались на день в лагере на Южном седле, помогая спускающимся с вершины Дену Мазуру и Роману Гиуташвили. На следующий день погода испортилась, и две наши попытки выхода на вершину не увенчались успехом — выше 8500 подняться не удалось.

На фото: Владимир Балыбердин штурмует предвершинный взлет К2 на высоте 8450 метров. Пакистан, 1992 год.

В итоге, я уговорил Бэла, и мы вышли на штурм вершины К2 в 8 часов утра. Постепенно ветер стал стихать. Самый опасный участок пути — «бутылочное горло» — преодолели в связке со страховкой. Далее поняли, что веревка мешает нам — страховаться нет времени. Продвижение было очень медленным, так как кислород мы не использовали. Несколько часов шли по очень крутому снежному склону, проваливаясь по колени. Силы и бодрости придавало то обстоятельство, что над нами нависал 50-ти метровый ледник. Огромные глыбы льда, казалось, вот-вот упадут на нас.

На фото: Вершинная башня К2 с нависающим ледником над головами восходителей.

Мы подошли к последнему взлету вершинной башни, когда внизу уже начало темнеть. Погода наладилась, и наши друзья наблюдали в бинокли за нами из базового лагеря.

В 21:00 мы вышли на вершину К2! Выше нас было только бездонное, черное небо.

Для радости и проявления чувств времени не было. Нужно было в темноте найти обратный путь. Бэл пошел искать на вершинной площадке следы предыдущих восходителей, а я сказал ему, что начну спуск, так как стал дико замерзать — пуховку я оставил в рюкзаке на предвершинном плече. А в сорокаградусный мороз на высоте 8600 можно быстро лишиться не только пальцев, но и самой жизни…

На спуске мы ухитрились потерять друг друга. Зная крепкое здоровье Бэла и его склонность к соло-восхождениям, я за него сильно не переживал. Себя чувствовал тоже достаточно уверенно, но решил, что нужно постоянно двигаться, иначе — замерзну. По крутому склону сползал вниз на четвереньках. В кромешной тьме ориентировался только с помощью своего внутреннего компаса. Сначала полз влево вниз, пока не наткнулся на оставленную кем-то на камне старую веревку (ориентир, отмеченный во время подъема). Потом стал двигаться вправо вниз, надеясь выйти к «бутылочному горлу» — единственному проходу на предвершинное плато. Знал, что если промахнусь, внизу меня ждут скальные сбросы.

Собрав волю и силы в единый кулак, быстро на передних зубьях кошек траверсировал десятиметровый ледовый кулуар, по которому днем постоянно грохочут ледовые обвалы. Силы были на исходе, поэтому серию невысоких скальных стенок преодолевал сползая, спрыгивая или просто сваливаясь в глубокий снег. Все страшное осталось позади. Я уже мог стоять на ногах. Расслабившись, я бодро зашагал по предвершинному плато, надеясь в темноте увидеть нашу палатку. И вдруг тушину разорвал громкий четкий крик: «Стой! » Я испугался и стал оглядываться по сторонам. Вокруг никого… Были это слуховые галлюцинации, или голос Всевышнего — не знаю, только вглядевшись в темноту я увидел, что чуть не прошел мимо нашей палатки. Это могло закончиться трагически. Было 3 часа ночи 2 августа.

На фото: Геннадий Копейка (справа) и Владимир Балыбердин в базовом лагере у подножья Чогори празднуют победу над «Горой смерти». Пакистан, 1992 год.

Вернувшись в Харьков, я встретился со своим знакомым астрологом. Она рассказала мне, какие дни по составленному ею гороскопу у меня были удачными, какие нет. Я сличал с записями в своем дневнике — все совпадало. В конце она заметила:

— 1-2 августа у тебя были необычайно обострены экстрасенсорные чувства — ты мог идти с закрытыми глазами!

Точно так и было!

Владимир Балыбердин не стал рисковать ночным спуском, поэтому вырыл чуть ниже вершины пещеру, пересидел в ней ночь и спустился к палатке в 7 утра.

Когда мы с Балыбердиным собирали рюкзаки, чтобы продолжить спуск в базовый лагерь, то увидели поднимающуюся группу из трех человек. Мы решили оставить им штурмовую палатку и начали спуск. Оказалось, что это поднимаются Никифоров, Шанталь Модюи и один из американцев. Встретившись, мы объяснили им все сложности маршрута и рекомендовали выходить на штурм пораньше.

На фото: Восходители роют снежную пещеру на высоте 7300 метров. Гора К2. Пакистан, 1992 год.

Переночевав в штурмовой палатке, в 6 утра Никифоров с американцем вышли на штурм. Шанталь вышла в 8 часов, обосновав это тем, что она дождется пока выйдет из-за горы солнце, пойдет «налегке» (без лишнего снаряжения и дополнительной одежды на случай непогоды) и их догонит. Она на самом деле догнала коллег на высоте 8200 около «бутылочного горла» и даже обогнала. Американец, увидев опасность маршрута и не слишком высокий темп подъема, повернул назад. Алексей продолжил подъем.

На вершину Шанталь поднялась в 20:30. Уже стемнело и стало жутко холодно, дул сильный ветер. Одета она была в не слишком теплый пуховый комбинезон, для предстоящей холодной ночевки на высоте 8600 этого было маловато.

Алексей поднялся на вершину на полчаса позже. На спуске он случайно наткнулся на Шанталь, которая решила пересидеть ночь в небольшой снежной нише, которую вырыл Балыбердин во время своего ночлега двумя днями ранее. От сумасшедшего холода и физического истощения, она уже была в полузабытье, и Алексею стоило немалых усилий привести Шанталь в сознание. Он мог и не заметить ночью свою попутчицу. И если бы Шанталь не смогла прийти в сознание, никто бы его за это не осуждал. Но Алексей не смог пройти мимо. Сам, будучи на пределе физических сил, он всю ночь боролся за жизнь француженки, настойчиво тормошил ее и заставлял идти вниз — двигаться, чтобы не замерзнуть. К штурмовой палатке они спустились только в 8 утра. Оказалось, что Шанталь накануне шла без очков и получила «снежную слепоту». В базовый лагерь ее спускали еще три дня подошедшие на помощь альпинисты…

В этой ситуации Алексей проявил себя искренно и самоотверженно. Он скромно уклонялся от благодарностей за спасенную жизнь, и совсем не обиделся, когда Шанталь, вернувшись во Францию, рассказала о своем героическом одиночном восхождении на К2, и только вскользь упомянула русского альпиниста Никифорова, который «в этот день тоже смог достичь вершины». О нашем с Балыбердиным восхождении не упоминалось…

На фото: Вид с вершины К2 на Броуд-пик. Пакистан, 1992 год.

Окрыленные успехом наших восхождений, альпинисты находящихся в базовом лагере ринулись на штурм вершины. Но постоянно меняющаяся погода через четыре дня снова испортилась. Не дойдя до вершины, им пришлось спускаться вниз. На не крутом ледовом склоне один из мексиканских альпинистов подвернул ногу, поскользнулся и улетел через скальные сбросы вниз. Находясь в базовом лагере, мы получили сигнал о случившемся. Быстро собрались и вышли в сторону Горы. Когда мы подошли к началу маршрута, начинало темнеть. На одном из снежных склонов на высоте около 6500 в бинокль я увидел лежащего человека. Это место было в стороне от маршрута, и для того чтобы прийти ему на помощь потребовался бы, как минимум, целый световой день. Мы сообщили ориентиры его товарищам, находящимся на маршруте, но они не проявили инициативы и на поиск не вышли. К сожалению, в этом и не было большого смысла — сорвавшийся альпинист пролетел 500 метров по отвесным скалам. Осознавая свою беспомощность, мы наблюдали за лежавшим на склоне человеком около получаса — пока не стемнело. Он был неподвижен, только один раз попытался пошевелить руками, но нижняя часть тела оставалась без движения. По-видимому, у него был поврежден позвоночник… Утром он лежал на том же месте и остался там навсегда. Суровая Гора записала в свой список 31 жертву...

На фото: Каменный великан К2.

✦ Геннадий Копейка, 2009 | ДОЙТИ ДО ВЕРШИНЫ ЭВЕРЕСТА! «Многонациональная публика базового лагеря с интересом наблюдала, когда на Кхумбу выходили русские клоуны...» Рассказ одного из величайших альпинистов Украины о жизни на склонах Эвереста.